Анна Пермиловская
33 научных экспедиции, 368 обследованных деревень, 10 стажировок за рубежом, 18 лет активного участия в работе Европейской ассоциации музеев под открытым небом, 120 написанных статей, 3 научные монографии и три года напряжённой работы непосредственно над диссертацией...И это лишь часть непростого пути длиною в тридцать лет. В канун Нового года Анна Пермиловская, ведущий научный сотрудник Института экологических проблем Севера Уральского отделения Российской академии наук, защитила докторскую диссертацию по культурологии на тему «Культурные смыслы народной архитектуры Русского Севера».
Анна, такая работа требует невероятного упорства! А когда возник интерес к северному дому и к деревянному зодчеству вообще?
— Давно. Раннее детство я провела в просторном бабушкином доме в деревне Кузополье Холмогорского района. Дом этот я очень любила, он мне казался таинственным миром с неразгаданными тайнами. Бабушка мне рассказывала много старинных преданий, легенд. Она была очень сильным человеком с истинно поморским характером, способным многое вынести и преодолеть. Думаю, что упорство я позаимствовала у неё. А вообще говорят, что учёный должен обладать страстностью, долей фанатизма, и с ними нужно родиться. Конечно, были и помощники, в первую очередь, муж Михаил. Он капитан даль
него плавания, а сейчас работает лоцманом. Можно сказать, что в моей творческой судьбе он также прокладывал путь, обеспечивал успешное продвижение.
Какую роль в вашей судьбе сыграл музей Малые Корелы, где вы работали долгое время?
— Бесценную роль! Я пришла в музей семнадцатилетней девочкой, а ушла оттуда, проработав 27 лет, сложившимся специалистом и по сей день являюсь членом учёного совета этого музея. Это была замечательная профессиональная школа и начало моего научного «открытия» Русского Севера. Начинала я в фондах музея, где занималась учётом, обработкой материалов, была экскурсоводом, затем, став научным сотрудником, ездила в экспедиции — выявляла и описывала самые ценные памятники северной архитектуры. Помню, как долго хозяева не хотели продавать известный дом Клокотова из де
ревни Заозерье Лешуконского района, продали его уже дети в 2002-м году...
Вы автор нескольких, я бы сказала, восхитительных книг о северном деревянном зодчестве, продолжаете ли вы писать?
— Вышли три книги, посвященные Русскому Северу и его архитектурному наследию, они получили высокую оценку и у нас в стране, и за рубежом. Сейчас идёт работа над четвёртой книгой, которая расскажет о культурных смыслах северной архитектуры — чем руководствовались наши предки, создавая свои шедевры. Хотелось понять, почему дома, храмы так отличаются друг от друга, как они устроены. Есть старинное выражение «в доме — человек, в храме — бог». Деревянная архитектура создалась в большинстве случаев неизвестными мастерами на основе общенародных архитектурно-строительных традиций, которые служили отражением коллективной и индивидуальной ментальности крестьянства и традиционной картины мира. Например, северные храмы несли не только сакральный, но и повседневный смысл: они служили ещё и ориентирами для моряков, как и обетные кресты, которые были нанесены на лоцманские карты. Русский Север — вообще знаковый регион, а его деревянное зодчество феноменально. Для выявления культурного кода Русского Севера мною предложена метафора, берущая своё начало в строительной терминологии и воплощающая культурные смыслы материальной среды и связанного с нею народного мировоззрения: «Как мера и красота скажут».
Многих наших земляков волнует проблема сохранения памятников старины. Может так случиться, что со временем они останутся только в ваших познавательных книгах?
— Надеюсь, что нет. Очень хочу, чтобы уникальная деревня Кимжа была сохранена как единый памятник русской культуры «Достопримечательное место», а для этого нужны решения на уровне региона и федерации, а также срочная реставрация шедевра деревянного зодчества — Одигитриевской церкви, которую мы можем потерять.
Анна, напоследок не могу не выразить восхищения вашей... причёской, она ведь у вас единственная в своём роде и никак, на мой взгляд, не связана с поморской темой.
— Это просто мой личный стиль. Когда-то один хороший парикмахер подсказал мне идею, научил, и теперь моя причёска — часть моего облика. Люди действительно интересуются, оглядываются, женщины где-нибудь в магазине могут полюбопытствовать, как это делается. Но у меня свой секрет, который я никому не выдаю. Я вообще не стараюсь следовать моде, просто хорошо чувствую, что органично, а что нет, имея свою меру красоты и пользы.