Алла Сумарокова

Лешуконская графинюшка

Певицу Аллу Сумарокову любят люди разных поколений. Её талант чувствуется во всем: в музыке, в домашних заботах, в отношении к людям. Её судьба вдохновляет: она доверяет себе, своему сердцу, и поэтому её жизнь, действительно, удивительна и красива.

Чудесный дар Алле дос­тался по наследству. За­мечательно пела её пра­бабушка Екатерина Рябова, ко­торая молодой девушкой прие­хала из Санкт-Петербурга в деревню погостить, влюбилась в прадеда Аллы и осталась. Ма­миного брата сама Колотилова приглашала в Северный хор, он необыкновенно красиво пел былины и баллады, но рано по­гиб и не передал старинные песни по наследству.

«Род Дерягиных по мами­ной линии — род литейщи­ков из Кимжи, — рассказывает Алла. — Они все лили колоко­ла. Были репрессированными, поэтому нам рассказывалось о них мало. Но знаем, что на де­ревне их звали «мастеровы». Была своя кузня, подковывали лошадей, делали бляхи, сбрую и украшения».

Предки по отцовской линии жили в Польше под Краковом, имели свое имение, титул и герб. Когда начались первые репрессии, еще до революции, семью переселили из Польши в Донбас, на шахты. Выжили толь­ко дед и его сестра. А у моего папы в детстве была кличка «граф». Международный мо­нархический двор в 2005 году жаловал графский титул мне и всей моей семье навечно».

Песня ведёт за собой

Сама Алла начала петь с трёх лет. «Меня привели трёхлет­ней на ёлку, я не испугалась, сразу пошла к ёлке и все призы собрала. Вообще, моё детство прошло в лешуконском посел­ке Усть-Чуласа, музыкальной школы там не было, но я пела везде. Окончила дирижёрско-хоровое отделение училища культуры в 1981 году, после ко­торого в посёлке Светлом Хол­могорского района руководила хором и танцевальным коллек­тивом. Все в коллективе были энергичные, на каждый празд­ник готовили новые програм­мы. Я пела песни из репертуара Аллы Пугачёвой, Софии Ротару, Александра Морозова. Тогда же начала петь и романсы.

Как вы попали в Северный хор?

Я поехала в Архангельск на семинар, проходивший на базе Северного хора, и, когда рас­певалась, ко мне подошёл хор­мейстер Евгений Максимов и спросил, не хочу ли я работать в хоре? Я потеряла дар речи.

Меня попросили спеть две песни: одну протяжную, другую быструю. Нина Константиновна Мешко была за роялем. Я спе­ла, после чего она мне сказала: «Ну, с вами всё понятно, мы вас приглашаем». В Светлом все растерялись, но петь в хоре было моей мечтой, меня ещё долго в хоре называли «Хол­могорская». Нина Констан­тиновна занималась со мной индивидуально, готовила запе­вы, я исполняла плач невесты в свадебном обряде. В хоре я прошла огромную школу: жиз­ненную, вокальную, сцениче­скую. На всех занятиях сидела и впитывала, как губка, училась правильно ходить по сцене, двигаться. Было трудно: у меня уже сформировалась эстрад­ная манера исполнения.

С хором объездили мно­го стран. Интересный случай произошёл в Париже, когда на концерте в мэрии, во дворце с красивейшими витражами и картинами, стоит наш хор, девушки в народных костю­мах, мэр Парижа вошёл в зал и обомлел, стоит и молчит. Когда его спросили, он сказал: «Нико­гда не видел столько красивых женщин сразу!»

В хоре я пела шесть лет. Он дал мне старт для самостоя­тельного пути. С 1990 года и до сих пор работаю с фольклорным коллективом «Церемоночка» — это мои верные подруги! Они пришли ко мне сами, попросили разучить песни для свадебного обряда. Полгода работали, незаметно привыкли друг к другу, так и осталась у них руководителем.

Собственный путь

В перестройку нам, как и всем, было очень трудно, прак­тически голодали. Сына я растила одна. В то время он пел в хоре Павлова. Тот как-то у меня спрашивает: «Что же вы сына не кормите?» Но я всегда была оптимистом. Всё время вязала рукавички с мезенски­ми узорами, кружева, кофточ­ки — подруга их продавала.

Так рукавички и кофточки и по­могли нам выжить. Сын как-то говорит: «Мама, что ты сидишь и всё дома поёшь? У тебя такой голос, ты должна для людей петь, для радости!» Я год ду­мала, плакала и всё-таки ушла из хора. Стала готовить свои программы, в их основу легли народная песня и фольклор. Постепенно формировался свой репертуар. Первый романсовый концерт состоялся на двухсотлетие Пушкина, а в феврале 2009 года исполняет­ся двадцать лет моей концерт­ной деятельности.

Начались сольные концер­ты по области и России. Позже объездила с моими музыканта­ми Норвегию, Швецию, Финлян­дию, Германию, Литву, Францию. Предлагали работать в Москве, Новосибирске, Екатеринбурге...

Заволокин приглашал, но я для себя решила — буду петь толь­ко дома, только в Архангельске!

Композитор Аллы Пугачё­вой Александр Лившин напи­сал и подарил мне песню «Мы любим тебя, Архангельск». Очень много сейчас пою песен на музыку местных авторов, это Александр Качаев, Влади­мир Петровский, Сергей Гри­горьев. Сейчас готовим диск с новыми песнями.

Вы очень тепло говорите про Аллу Баянову. Вы с ней знакомы?

Очень люблю Аллу Никола­евну Баянову, она моя тёзка! Летела в Москву на гастроли, увидела её, подошла и сказа­ла: «Я ваша тёзка, преклоняюсь перед вашим талантом». Она отвечает: «Вы певица, слышу по голосу. Но у вас высокий го­лос, сопрано, меня интересуют альты. Но если вы приедете в Москву, я передам вам всё, что знаю. Но у вас должно быть, где жить, на что жить и чем за­платить за уроки». Дело было в 90-е, я так и не поехала.

Ваш сын унаследовал вашу музыкальность?

Да, он музыкант, и, что меня радует, в его репертуаре пес­ни, на которых он вырос: Ан­тонов, Ободзинский, «Синяя птица». Он любит, как и я, любит лири­ческие песни, у него приятный баритон.

Чудесные совпадения

Бывали ли в вашей жизни удивительные совпадения, чудеса?

Ещё когда в Северном хоре пела, приснился сон, что я лечу над землёй и удивляюсь: какая земля внизу красивая! Но, думаю, что же я летаю, ведь я не ангел, должна же приземлиться. Смотрю, внизу поляна, лес, река, на поляне стоит белый храм. Обрадова­лась — вот место, где я долж­на жить, — и опустилась. При­шла утром в хор, рассказываю про сон, а мне и говорят: зна­чит, будешь жить возле храма. Прошло двадцать лет, и тот давний сон исполнился — те­перь мы на самом деле живём возле храма.

Ещё очень запомнилось, как 2000 год встречали в Швеции, переходили через реку и оказа­лись в Финляндии, поэтому по­пали в книгу Гиннеса, как самый большой хоровод на Земле.

А как-то отмечали Рождест­во с подружками, взяли старый валенок, пошли гадать. Одна кинула — улица пустая, дочка подружки кинула — тоже ни­кого. Настала моя очередь, я бросила валенок, и вдруг отку­да ни возьмись идёт по улице молодой человек. Я бросилась к нему, чтобы он сказал, как его зовут. Он: «Зачем вам?» Еле уговорила его назвать своё имя, оказался Игорь. Это было 7 января, а 9 января высту­паю с концертом в «Модерне», там ужинал мой будущий муж Игорь. Увидел меня, услышал, пришёл на следующий кон­церт, познакомились и больше не расставались.

Муж для Аллы — главный советчик. Она всегда спраши­вает его мнение, будь то выбор новой песни или костюма, и всегда находит мгновенный от­клик и понимание.

Хутите — верьте, хотите — нет, невероятное произошло и во время нашей встречи.

Она была назначена на четы­ре часа. Выпив кофе, мы на­чали разговор. После долгой беседы, взглянув на часы, я с удивлением увидела, что они так на четырёх и останови­лись. Пошли часы только по­сле окончания разговора. Мне показалось это символичным: действительно, с таким чело­веком можно и день провести, и жизнь прожить.

О любимом и сокровенном

Среди красочных концертных фотографий несколько старых чёрно-белых снимков, которые Алла Николаевна бережно гла­дит. Ни них она сама с мамой, бабушка, вся семья.

— На лето уезжаю в Мезен­ский район в Кимжу к бабушке, поэтому хорошо знаю дере­венский уклад. Очень много северных обиходных слов у меня из деревенского детства. Например, «латка» — оваль­ная чашка из облитой глины. Она для запекания рыбы. Рыбу можно запекать любую: сёмгу, треску, камбалу, скумбрию, но обязательно в духовке или с водичкой, или в молоке.

Алла легко вскакивает на табурет и достаёт из верхнего шкафа эту самую латку. И вооб­ще, всё делает на бегу, быстро и словно шутя.

Любите ли вы готовить?

Очень! Люблю гостей, люб­лю накрывать стол, чтобы ло­мился, делаю разные салатики солю сёмгу, селёдочку, очень люблю сыр!

Недавно в магазине в оче­реди женщина оборачивает­ся, узнаёт меня и удивляется: «Неужели вы в магазин сами ходите?»

— «Да, и борщ сама варю». Она не поверила, что у меня нет домработницы.

Алла дома всё делает сама, и делает с любовью. И, глядя на неё, так и вспоминаешь, как в деревнях хозяйки сидят у самовара с горячими шаньга­ми, крашеный пол блестит на солнце, везде полосатые по­ловички брошены и подушки тугие стопкой выложены.

Какие у вас увлечения?

Собираю колокольчики, кукол в народных костюмах, картины... Покупаю везде, где бываю. Про колокольчики могу говорить часами. У меня их большая коллекция, нача­ла собирать в 90-х, в память о предках.

Самый ценный — колоколь­чик Дерягиных. Его лил брат прадеда Алексей Васильевич, он из латуни, нашли его в Амдерме в 2006 году. Ненцы за­казывали колокольчики для вожаков-оленей, так коло­кольчик и оказался в тундре, соскочил с шеи оленя. Через какое-то время пришёл ещё один колокольчик из чистой бронзы. На колокольчике пять птиц — пять сыновей прапра­деда Василия Дерягина, сделан он примерно в 1801 году!

Сцена — это святое!

Как следите за фигурой? Вы в такой прекрасной форме!

Никак не слежу, просто кон­церты отнимают много сил, они идут по два-два с половиной часа, после них нужно долго восстанавливаться. На концер­тах я полностью выкладываюсь, очень много отдаю, но и полу­чаю тоже очень много от людей. А восстанавливаюсь с помощью сна и природы. Очень люблю лес, грибы, костёр, слушать треск поленьев. Обожаю баню, где можно попариться как сле­дует. Часами могу бродить по набережной Двины. Счастлива, что сейчас живу у реки и слышу шум воды всё время.

Ваш стиль в одежде?

Не надену современную одежду, люблю классику, уют­но чувствую себя в брюках. На сцену выхожу только в концертной обуви! Сцена — свя­тое! Это особое место, отноше­ние к ней должно быть соот­ветствующее. Поэтому прошу, чтобы на сцене было чисто. У меня особое отношение к концертным костюмам, каждый из них мне очень дорог, каж­дый по-своему люблю.

Алла показывает два изуми­тельных костюма. Один белый с мезенской росписью, как кос­тюм Снегурочки. Второй красный «Городская парочка» — с кокетливым жакетиком, отде­ланным плиссе и золотым по­зументом. В костюмах нет теат­ральности, они очень доброт­ные и уютные. Разглядываю их и думаю, что и шапочка хороша, и в жакетике на улице было бы очень комфортно, причём смотрелись бы они стильно и современно.

Ваш любимый композитор?

Александр Морозов, очень люблю его творчество, мы зна­комы с ним, пели вместе «Зорь­ку алую». Он очень талантливый и душевный человек. В моём репертуаре много его песен. Это «Горница», «Летела гагара», «Малиновый звон», «То ли в шутку, то ли всерьёз».

Ваш любимый актёр и ак­триса?

Ирина Шевчук, потрясаю­ще сыграла в фильме «А зори здесь тихие...», люблю Люд­милу Гурченко в «Карнаваль­ной ночи». Любимый актёр и режиссёр — Никита Михал­ков. Всё, что он делает, порой неоднозначно, но всегда та­лантливо и интересно. Очень нравится его фильм «Жесто­кий романс».

Любимый певец и певица?

Очень люблю и уважаю Аллу Борисовну, особенно периода «Посидим, поокаем», Людмилу Сенчину, Мирей Матье. Анна Герман — непревзойдённая певица на все времена!

Ваш любимый писатель?

Поэт Николай Рубцов, Пуш­кин — всё: и стихи, и проза, Фё­дор Абрамов, сказки Писахова, Шергина. Подруга как-то звонит, спрашивает: «Что делаешь?» — «Читаю», «А что?» — «Сказки Писахова». «Ну, ты даёшь!» А я и вправду сказки Писахова и Шергина очень люблю. Читала маленькому сыну в лицах, он от смеха катался по полу.

Любимый цвет?

Красный, даже алый, ещё бе­лый и чёрный.

Любимое время года?

Лето, время сбора грибов.

Любимый город?

Конечно, Архангельск! Ра­дуют приятные перемены: появились дороги, город стал прибранным. Много строится, хотя и спорно по дизайну. Обожаю набережную Двины. Очень нравятся земляки, люб­лю выезжать в область. Архан­гельск — мой город, меня всё устраивает, я его искренне люблю. Очень приятно возвра­щаться с гастролей домой!

Людмила Майер

«Настроение», декабрь 2008 – январь 2009